Великая авантюристка, примадонна криминального мира. Ее имя до сих пор окружено самыми невероятными легендами; и вряд ли кто сегодня может знать наверняка, где в них правда, а где вымысел.
Ищите мужчину
Сонька Золотая Ручка лицо вполне реальное. Шейндля-Сура Лейбова Соломониак (в замужестве Блювштейн) родилась в польском городке Повонзски в 1846 году (по другим данным – в 1855) в семье мелкого торговца. Семейка не особо чтила законы: скупала краденое, занималась контрабандой. Старшая сестра Фейга тоже была талантливой воровкой, но Сонька обскакала всех. В восхождении на воровской олимп главную роль сыграл многочисленный отряд облапошенных ею мужчин.
Первой жертвой можно считать некоего Розенбландта, за которого 18-летняя Шейндля удачно вышла замуж и родила дочку Суру-Ривку. Однако вскоре после рождения дочери сбежала от него, прихватив ребенка и 500 рублей из бумажника супруга. Шейндля обладала прекрасной памятью и уже в 16 лет хорошо говорила на идиш, польском, немецком. Затем к ним прибавились русский и французский языки. В последующие 10 лет она четырежды выходила замуж и родила еще дочь. Среди избранников был и одесский шулер Блювштейн, а когда тот оказался в тюрьме, Сонька сама занялась «семейным бизнесом», дабы прокормить детей. И в тюрьму первый раз она попала тоже из-за мужчины – взяла на себя вину молодого любовника.
Шейндля-Сонька занималась кражами в гостиницах, ювелирных магазинах, удачно промышляла в поездах, разъезжая по России и Европе. Шикарно одетая, она появлялась в лучших отелях Москвы, Петербурга, Варшавы, Вены, тщательно изучала расположение комнат, входов, выходов. На рассвете, когда постояльцы крепко спали, мошенница, надев войлочные туфли, выходила на промысел. Бесшумно проникала в незапертые гостиничные номера, хотя с успехом могла открыть дверь и отмычкой. Неожиданное пробуждение спящих никогда не заставало ее врасплох. Если это был старый мужчина, Сонька с криком: «Не туда попала!» – быстренько ретировалась. Если в постели оказывался молодой красавчик, пускала в ход все свое очарование…
Сохранилось мало фотографий, и нельзя с полной уверенностью сказать, что на них изображена сама Золотая Ручка. По свидетельству очевидцев, она была небольшого роста, с довольно изящной фигурой и правильными чертами лица, хотя и не красавица. Но дамам-обольстительницам и не нужна броская красота, у них есть своя особенная магия. Ее магия была в глазах, мягких, бархатных, излучавших некое сексуально-гипнотическое притяжение. Шейндля-Софья Блювштейн обладала природным даром искушения сверх всякой меры, что и сделало ее «дьяволом в юбке», королевой преступного мира.
Расцвет творчества
Похождения «королевы» бывали порой столь блистательны, что не вызывали иных чувств, кроме восхищения. Как, например, история ограбления известного в Москве ювелира Карла фон Меля. В мае 1883 года в магазине фон Меля появилась очаровательная клиентка. Молодая дама, светская и состоятельная, мило грассируя, представилась женой известного психиатра. Она выбрала изделия французских мастеров на тридцать тысяч рублей, выписала счет и договорилась о встрече у себя дома. В назначенный час ювелир с коллекцией бриллиантов вошел в приемную доктора. Радушная хозяйка его встретила, взяла шкатулку, чтобы примерить сокровища к вечернему платью, и пригласила в кабинет к мужу. Когда ювелир настойчиво потребовал у психиатра оплаты счетов или возврата бриллиантов, его скрутили санитары и увезли в лечебницу. Как выяснилось позже, врачу красавица представилась женой фон Меля, сказала, что муж свихнулся на «камушках», и оплатила вперед его лечение. Разумеется, аферистки и след простыл...
Софья Блювштейн не любила мелких дел и экспромтов. Готовилась тщательно, старалась предугадать случайности. Для нее не существовало ни высоких стен, ни государственных границ. Она прекрасно усвоила светские манеры и после удачного «дела» предпочитала расслабляться на курортах в Крыму, Пятигорске, заграничном Мариенбаде. Выдавала себя за титулованную особу, благо при ней всегда имелся набор всяких визитных карточек. Денег не считала, не копила на черный день и могла в одно мгновение спустить кругленькую сумму. При всем этом Сонька оставалась «аристократкой» уголовного мира и гордилась своей кличкой, как придворным титулом. Постепенно ей прискучило действовать в одиночку, и она создала собственную шайку, пригласив всех бывших мужей и любовников и даже одного «шведско-подданного» – Мартина Якобсона. Братва безоговорочно подчинялась Соньке. И неудивительно – ведь она была их «мозгом», наставницей, профессионалом воровского мира. Вместе с тем Золотая Ручка не была чудовищем без души и сердца: щедро оплачивала услуги помощников, выручала из беды подельников, выкладывая большие средства на взятки и подкупы, и даже содержала сиротский приют в Петербурге. Однажды вернула вдове мелкого чиновника украденные ею же 5000 рублей, которые та получила по поводу смерти мужа. А к ним приложила письмо с искренними извинениями и пожеланием впредь деньги прятать тщательнее. Актеру Малого театра в порыве чувств послала на сцену золотые часы, снятые в зале у соседа. Увидев в гостиничном номере спящего молодого человека, возле которого лежали револьвер и письмо к матери с признанием о растрате 300 рублей, выданных на лечение сестры, Соня вынула 500-рублевую ассигнацию, положила рядом с пистолетом и выскользнула из номера. А еще она тратила огромные деньги на обучение дочек, которые, унаследовав артистический талант матери, выступали впоследствии в оперетте, тщательно скрывая свое происхождение.
У Золотой Ручки были свои «фирменные штучки». Под специально отрощенные длинные ногти она прятала драгоценные камни, незаметно перекладывала их в цветочный горшок, чтобы на следующий день прийти и забрать похищенное. Для краж в магазинах имела платье-мешок, в котором мог спрятаться целый рулон ткани. Выходила на дело с обезьянкой – пока хозяйка торговалась, зверек проглатывал камни, а дома освобождался от них при помощи клизмы. Особую страницу в ее карьере занимали кражи в поездах. Изысканно одетая Сонька располагалась в купе первого класса, играя роль графини или богатой вдовы. Расположив к себе попутчиков и делая вид, что принимает их ухаживания, самозванка кокетничала, смеялась, ожидая когда «фраера» начнет клонить ко сну. А если те не торопились уснуть, разгоряченные кокетливой игрой обаятельной попутчицы, у Соньки на этот счет имелось безотказное «оружие»: одурманивающие духи, немного опиума в бокал, а то и платочек с хлороформом.
Конец карьеры
Поначалу Соня попадалась на удивление редко, да и в этих случаях ей удавалось выйти сухой из воды. Хотя охотилась за ней полиция многих городов Европы. Когда Сонька Золотая Ручка впервые оказалась на скамье подсудимых, об этом сообщили все российские газеты. За несколько дней, проведенных в смоленской тюрьме, Соня очаровала всех надзирателей: читала им стихи на разных языках, травила байки о жизни в дальних странах... Но в конце концов, Соньке стало все труднее растворяться в толпе, сохранять свободу с помощью взяток: слишком уж заметным было ее «творчество». А тут еще случилась роковая любовь… Говорят, эта поздняя страсть и сгубила Золотую Ручку. Юный красавчик вор Володя Кочубчик («в миру» – Вольф Бромберг, начавший карьеру в 8 лет) легко превратился в альфонса, вымогавшего у своей 33-летней любовницы крупные суммы денег для карточных игр. Она была вынуждена идти на неоправданный риск, нервничала, делала ошибки, опустилась до карманных краж. Наконец, в 1879 году ее в очередной раз арестовали и препроводили в Москву. После невероятно громкого судебного процесса Шейндля Блювштейн была «лишена всех прав состояния» и отправлена на поселение в глухую деревню Лужки Иркутской губернии, откуда летом 1885 года совершила побег. Соньку поймали, и суд приговорил ее к трем годам каторжных работ. Однако и в тюрьме аферистка не теряла времени даром: заморочила голову молодому красивому надзирателю так, что тот помог ей бежать. Но свободой мадам Блювштейн наслаждалась недолго. Через 4 месяца – новый арест. И теперь ей светил уже каторжный срок на Сахалине.
С Сахалина Сонька бежала трижды. В первый раз ее просто вернули и пожурили, после второго – заковали в кандалы (это была первая закованная женщина в истории каторги!), на третьей попытке, совершенной то ли в одиночку, то ли с любовником-убийцей Богдановым, Софья сломалась. По некоторым данным, она вскоре умерла. По другим – смирилась, стала содержательницей квасной, приторговывала из-под полы водкой и устраивала веселые вечера с танцами.
Интересные воспоминания об этой даме оставил Чехов, посетивший остров Сахалин летом 1890 года. Антон Павлович, увидев знаменитую авантюристку, засомневался – неужели это та самая женщина, которая недавно сводила всех с ума, а теперь «все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное». Писал о Соньке Золотой Ручке и Влас Дорошевич, талантливый репортер того времени. Он встречался с ней во время поездки на Сахалин в 1903 году, когда Софья Ивановна уже проживала на поселении со своим сожителем, ссыльнопоселенцем Богдановым. Дорошевич с нетерпением ожидал встречи с «Рокамболем в юбке», с могучей преступной натурой, которую не сломили ни каторги, ни тяжелые ручные кандалы, которые она носила два года и восемь месяцев. Но перед глазами знаменитого репортера предстала небольшая, хрупкая старушка с нарумяненным, сморщенным, как печеное яблоко, лицом, в стареньком капоте. Все, что осталось от прежней Соньки, – мягкие, выразительные глаза, которые могли отлично лгать. По манере говорить это была простая одесская мещанка, лавочница, знавшая идиш и немецкий язык. Прекрасный знаток человеческих характеров, Дорошевич не мог понять, как Сонькины жертвы могли принимать Золотую Ручку за знаменитую артистку или вдовушку-аристократку?
Сомнения очевидцев понятны. Ведь даже тюремное начальство не было уверено, что срок отбывает именно Софья Блювштейн, а не подставное лицо. Особенно после того, как по Европе в конце девяностых прокатилась серия краж, очень знакомых по почерку.
Одесситы же утверждали, что жила Соня инкогнито на улице Прохоровской. А в 1921 году, когда ЧК расстреляла ее последнего любовника, ехала в авто по Дерибасовской и разбрасывала деньги «на поминки мужа». Говорят, что последние деньки Золотая Ручка доживала в Москве у дочерей, которые тщательно скрывали от общества свою непутевую мамашу, потому и похоронена в столице...
Ясно одно, что Софья Блювштейн когда-то закончила свой земной век, а вот Сонька Золотая Ручка до сих пор живет в умах людей, все более обрастая тайнами и легендами.
Сонька Золотая Ручка лицо вполне реальное. Шейндля-Сура Лейбова Соломониак (в замужестве Блювштейн) родилась в польском городке Повонзски в 1846 году (по другим данным – в 1855) в семье мелкого торговца. Семейка не особо чтила законы: скупала краденое, занималась контрабандой. Старшая сестра Фейга тоже была талантливой воровкой, но Сонька обскакала всех. В восхождении на воровской олимп главную роль сыграл многочисленный отряд облапошенных ею мужчин.
Первой жертвой можно считать некоего Розенбландта, за которого 18-летняя Шейндля удачно вышла замуж и родила дочку Суру-Ривку. Однако вскоре после рождения дочери сбежала от него, прихватив ребенка и 500 рублей из бумажника супруга. Шейндля обладала прекрасной памятью и уже в 16 лет хорошо говорила на идиш, польском, немецком. Затем к ним прибавились русский и французский языки. В последующие 10 лет она четырежды выходила замуж и родила еще дочь. Среди избранников был и одесский шулер Блювштейн, а когда тот оказался в тюрьме, Сонька сама занялась «семейным бизнесом», дабы прокормить детей. И в тюрьму первый раз она попала тоже из-за мужчины – взяла на себя вину молодого любовника.
Шейндля-Сонька занималась кражами в гостиницах, ювелирных магазинах, удачно промышляла в поездах, разъезжая по России и Европе. Шикарно одетая, она появлялась в лучших отелях Москвы, Петербурга, Варшавы, Вены, тщательно изучала расположение комнат, входов, выходов. На рассвете, когда постояльцы крепко спали, мошенница, надев войлочные туфли, выходила на промысел. Бесшумно проникала в незапертые гостиничные номера, хотя с успехом могла открыть дверь и отмычкой. Неожиданное пробуждение спящих никогда не заставало ее врасплох. Если это был старый мужчина, Сонька с криком: «Не туда попала!» – быстренько ретировалась. Если в постели оказывался молодой красавчик, пускала в ход все свое очарование…
Сохранилось мало фотографий, и нельзя с полной уверенностью сказать, что на них изображена сама Золотая Ручка. По свидетельству очевидцев, она была небольшого роста, с довольно изящной фигурой и правильными чертами лица, хотя и не красавица. Но дамам-обольстительницам и не нужна броская красота, у них есть своя особенная магия. Ее магия была в глазах, мягких, бархатных, излучавших некое сексуально-гипнотическое притяжение. Шейндля-Софья Блювштейн обладала природным даром искушения сверх всякой меры, что и сделало ее «дьяволом в юбке», королевой преступного мира.
Похождения «королевы» бывали порой столь блистательны, что не вызывали иных чувств, кроме восхищения. Как, например, история ограбления известного в Москве ювелира Карла фон Меля. В мае 1883 года в магазине фон Меля появилась очаровательная клиентка. Молодая дама, светская и состоятельная, мило грассируя, представилась женой известного психиатра. Она выбрала изделия французских мастеров на тридцать тысяч рублей, выписала счет и договорилась о встрече у себя дома. В назначенный час ювелир с коллекцией бриллиантов вошел в приемную доктора. Радушная хозяйка его встретила, взяла шкатулку, чтобы примерить сокровища к вечернему платью, и пригласила в кабинет к мужу. Когда ювелир настойчиво потребовал у психиатра оплаты счетов или возврата бриллиантов, его скрутили санитары и увезли в лечебницу. Как выяснилось позже, врачу красавица представилась женой фон Меля, сказала, что муж свихнулся на «камушках», и оплатила вперед его лечение. Разумеется, аферистки и след простыл...
Софья Блювштейн не любила мелких дел и экспромтов. Готовилась тщательно, старалась предугадать случайности. Для нее не существовало ни высоких стен, ни государственных границ. Она прекрасно усвоила светские манеры и после удачного «дела» предпочитала расслабляться на курортах в Крыму, Пятигорске, заграничном Мариенбаде. Выдавала себя за титулованную особу, благо при ней всегда имелся набор всяких визитных карточек. Денег не считала, не копила на черный день и могла в одно мгновение спустить кругленькую сумму. При всем этом Сонька оставалась «аристократкой» уголовного мира и гордилась своей кличкой, как придворным титулом. Постепенно ей прискучило действовать в одиночку, и она создала собственную шайку, пригласив всех бывших мужей и любовников и даже одного «шведско-подданного» – Мартина Якобсона. Братва безоговорочно подчинялась Соньке. И неудивительно – ведь она была их «мозгом», наставницей, профессионалом воровского мира. Вместе с тем Золотая Ручка не была чудовищем без души и сердца: щедро оплачивала услуги помощников, выручала из беды подельников, выкладывая большие средства на взятки и подкупы, и даже содержала сиротский приют в Петербурге. Однажды вернула вдове мелкого чиновника украденные ею же 5000 рублей, которые та получила по поводу смерти мужа. А к ним приложила письмо с искренними извинениями и пожеланием впредь деньги прятать тщательнее. Актеру Малого театра в порыве чувств послала на сцену золотые часы, снятые в зале у соседа. Увидев в гостиничном номере спящего молодого человека, возле которого лежали револьвер и письмо к матери с признанием о растрате 300 рублей, выданных на лечение сестры, Соня вынула 500-рублевую ассигнацию, положила рядом с пистолетом и выскользнула из номера. А еще она тратила огромные деньги на обучение дочек, которые, унаследовав артистический талант матери, выступали впоследствии в оперетте, тщательно скрывая свое происхождение.
У Золотой Ручки были свои «фирменные штучки». Под специально отрощенные длинные ногти она прятала драгоценные камни, незаметно перекладывала их в цветочный горшок, чтобы на следующий день прийти и забрать похищенное. Для краж в магазинах имела платье-мешок, в котором мог спрятаться целый рулон ткани. Выходила на дело с обезьянкой – пока хозяйка торговалась, зверек проглатывал камни, а дома освобождался от них при помощи клизмы. Особую страницу в ее карьере занимали кражи в поездах. Изысканно одетая Сонька располагалась в купе первого класса, играя роль графини или богатой вдовы. Расположив к себе попутчиков и делая вид, что принимает их ухаживания, самозванка кокетничала, смеялась, ожидая когда «фраера» начнет клонить ко сну. А если те не торопились уснуть, разгоряченные кокетливой игрой обаятельной попутчицы, у Соньки на этот счет имелось безотказное «оружие»: одурманивающие духи, немного опиума в бокал, а то и платочек с хлороформом.
Поначалу Соня попадалась на удивление редко, да и в этих случаях ей удавалось выйти сухой из воды. Хотя охотилась за ней полиция многих городов Европы. Когда Сонька Золотая Ручка впервые оказалась на скамье подсудимых, об этом сообщили все российские газеты. За несколько дней, проведенных в смоленской тюрьме, Соня очаровала всех надзирателей: читала им стихи на разных языках, травила байки о жизни в дальних странах... Но в конце концов, Соньке стало все труднее растворяться в толпе, сохранять свободу с помощью взяток: слишком уж заметным было ее «творчество». А тут еще случилась роковая любовь… Говорят, эта поздняя страсть и сгубила Золотую Ручку. Юный красавчик вор Володя Кочубчик («в миру» – Вольф Бромберг, начавший карьеру в 8 лет) легко превратился в альфонса, вымогавшего у своей 33-летней любовницы крупные суммы денег для карточных игр. Она была вынуждена идти на неоправданный риск, нервничала, делала ошибки, опустилась до карманных краж. Наконец, в 1879 году ее в очередной раз арестовали и препроводили в Москву. После невероятно громкого судебного процесса Шейндля Блювштейн была «лишена всех прав состояния» и отправлена на поселение в глухую деревню Лужки Иркутской губернии, откуда летом 1885 года совершила побег. Соньку поймали, и суд приговорил ее к трем годам каторжных работ. Однако и в тюрьме аферистка не теряла времени даром: заморочила голову молодому красивому надзирателю так, что тот помог ей бежать. Но свободой мадам Блювштейн наслаждалась недолго. Через 4 месяца – новый арест. И теперь ей светил уже каторжный срок на Сахалине.
С Сахалина Сонька бежала трижды. В первый раз ее просто вернули и пожурили, после второго – заковали в кандалы (это была первая закованная женщина в истории каторги!), на третьей попытке, совершенной то ли в одиночку, то ли с любовником-убийцей Богдановым, Софья сломалась. По некоторым данным, она вскоре умерла. По другим – смирилась, стала содержательницей квасной, приторговывала из-под полы водкой и устраивала веселые вечера с танцами.
Интересные воспоминания об этой даме оставил Чехов, посетивший остров Сахалин летом 1890 года. Антон Павлович, увидев знаменитую авантюристку, засомневался – неужели это та самая женщина, которая недавно сводила всех с ума, а теперь «все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное». Писал о Соньке Золотой Ручке и Влас Дорошевич, талантливый репортер того времени. Он встречался с ней во время поездки на Сахалин в 1903 году, когда Софья Ивановна уже проживала на поселении со своим сожителем, ссыльнопоселенцем Богдановым. Дорошевич с нетерпением ожидал встречи с «Рокамболем в юбке», с могучей преступной натурой, которую не сломили ни каторги, ни тяжелые ручные кандалы, которые она носила два года и восемь месяцев. Но перед глазами знаменитого репортера предстала небольшая, хрупкая старушка с нарумяненным, сморщенным, как печеное яблоко, лицом, в стареньком капоте. Все, что осталось от прежней Соньки, – мягкие, выразительные глаза, которые могли отлично лгать. По манере говорить это была простая одесская мещанка, лавочница, знавшая идиш и немецкий язык. Прекрасный знаток человеческих характеров, Дорошевич не мог понять, как Сонькины жертвы могли принимать Золотую Ручку за знаменитую артистку или вдовушку-аристократку?
Сомнения очевидцев понятны. Ведь даже тюремное начальство не было уверено, что срок отбывает именно Софья Блювштейн, а не подставное лицо. Особенно после того, как по Европе в конце девяностых прокатилась серия краж, очень знакомых по почерку.
Одесситы же утверждали, что жила Соня инкогнито на улице Прохоровской. А в 1921 году, когда ЧК расстреляла ее последнего любовника, ехала в авто по Дерибасовской и разбрасывала деньги «на поминки мужа». Говорят, что последние деньки Золотая Ручка доживала в Москве у дочерей, которые тщательно скрывали от общества свою непутевую мамашу, потому и похоронена в столице...
Ясно одно, что Софья Блювштейн когда-то закончила свой земной век, а вот Сонька Золотая Ручка до сих пор живет в умах людей, все более обрастая тайнами и легендами.
Комментариев нет:
Отправить комментарий